Светлой памяти Геннадия Наумовича Селюцкого (1937–2020)

Геннадия Наумовича Селюцкого, харизматичного исполнителя характерных, актерских партий в балетах Кировского (Мариинского) театра, однажды спросили, какой день он отмечает – День театра или День танца. Он, не задумываясь, ответил, что ему важно и то и другое. Танец был для него, прежде всего, театрален – наполнен не только красотой, но и смыслом, проживанием страстей. Силу испепеляющего взгляда его Великого брамина и Абдерахмана передает даже кинопленка, обычно безжалостная к сценической энергии и эмоции. От точности и красноречивости его жеста мурашки бежали по телу не только у партнеров по сцене. Придирчивые балетоманы с галерки не могли оторвать глаз от застывшего в статичной позе артиста, который заполнял собой огромное пространство сцены, не исполняя никаких виртуозных трюков. Селюцкий своим появлением повышал градус спектакля, он умел создать праздник театра на сцене – когда зрители вжимаются в кресло, сопереживая персонажам, вытирая слезы сочувствия или вздрагивая от молний страстей, пронизывавших движения его героев. Публика ценила этот темперамент и ненаигранную правду чувств. Селюцкий раскрашивал пластическую партитуру полупешеходных ролей таким разнообразием оттенков, что его второстепенные по балетной логике герои порой затмевали главных.

Главных ему тоже довелось танцевать, правда — недолго. В конце далеких 1950-х, едва придя в театр после выпуска из Ленинградского хореографического училища, он подготовил Зигфрида в «Лебедином озере». Но многообещающему, прекрасно выученному, фактурному классику вскоре пришлось переключиться на игровые роли с меньшей технической нагрузкой. Все свое обаяние и желание жить в танце он вложил в них.

А что не дотанцевал на сцене, с лихвой восполнил в зале – сочиняя интересные, всегда танцевальные комбинации на уроках для воспитанников Академии Русского балета имени А. Я. Вагановой и проигрывая роли принцев на репетициях со своими подопечными в театре. Помимо работы над техникой, он учил молодых артистов смотреть в глаза в дуэте, заставлял пропевать музыку, чтобы ею было наполнено тело, – он и в своих учениках творил театр, стремясь, чтобы зритель поверил их персонажам, увидел музыку в движении. А сам на спектакле, сидя в зале, на себе проверял: получилось или нет – тронуло или нет. Как Геннадий Наумович смотрел выступления своих артистов, было всегда отдельным спектаклем. Он в кресле мысленно каждый раз протанцовывал и проигрывал партию, выкладываясь не меньше, чем на сцене, переживая каждый шаг своих воспитанников. И как радовался их удачам, как ценил момент, когда случалось откровение!

Удач было много. Одно только перечисление имен артистов, готовивших партии с Геннадием Наумовичем, впечатляет: Фарух Рузиматов, Игорь Зеленский, Константин Заклинский, Махар Вазиев, Юлия Махалина, Игорь Петров, Дмитрий Корнеев, Андрис Лиепа, Александр Курков, Виктор Баранов, Андрей Яковлев, Игорь Колб, Данила Корсунцев, Евгений Иванченко, Леонид Сарафанов, Эрнест Латыпов, Андрей Ермаков.

На юбилейные вечера Селюцкого всегда собирался весь цвет петербургского балета, поздравления летели со всего мира, ведь, помимо выращенных в театре звезд, поздравить учителя спешили и те, с кем он щедро делился секретами профессии на уроках в академии. Эти вечера для Геннадия Наумовича были поводом создать праздник: он придумывал, чем удивить зрителя, как порадовать учеников новой работой, и гордился, что в этих праздниках были задействованы разные поколения его птенцов – одни выходили на сцену, другие участвовали в качестве репетиторов и режиссеров, третьи сочиняли номера… И сегодня театрально-танцевальная вселенная Селюцкого продолжает жить на сцене, только главная ее звезда теперь не в зале, но все равно рядом, в сердце каждого, кому посчастливилось к ней прикоснуться.

Ольга Макарова